Мы собрали для вас 1621 цитат из книги Бойцовский Клуб автора Чак Паланик, книга вышла в 2003 году и находится в категории. Петр Великий сочинил столько разных формальностей, необходимых для констатирования какого-либо чуда, а святейший Синод следует им с такой неукоснительной точностью, что я, право, боюсь представить на его суд до вашего приезда то, что вам угодно поручить мне. Но от того, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше». Не малое они получили и отсюда утешение, узнав, что Ему известна чрезмерность их скорби.
Цитаты ивана васильевича после бала
Его отец - это его отец; не может быть, чтобы он так просто взял и уехал, так не бывает. Эй ведь не всегда же он был таким "пшютом", как тогда в "Пандемониуме". С ним были связаны чудесные воспоминания о поездках к портному, о лошадях, о карманных деньгах, которые приходились так кстати в школе, о том, какой он всегда был щедрый и добрый, когда ему в чемнибудь везло. Then, as a sportsman himself, was sorry he had asked. И сейчас же мужчина в нем устыдился заданного вопроса. Бесстрастное лицо матери вдруг все передернулось. Only, what does it mean? Но только что все это значит? Val uttered a queer little grunt, and looked quickly at his uncle-- that uncle whom he had been taught to look on as a guarantee against the consequences of having a father, even against the Dartie blood in his own veins. The flat-checked visage seemed to wince, and this upset him.
У Вэла вырвался какой-то хриплый звук, и он быстро взглянул на дядю, на которого его приучили смотреть как на своего рода гарантию против всех последствий того печального факта, что у него, Вэла, есть отец, и даже больше: против самой крови Дарти, текущей в его жилах. Худощавое лицо Сомса как будто дрогнуло, и это уж совсем расстроило Вэла. So vividly before him had come recollection of his own eyes glued to the unsavoury details of many a divorce suit in the Public Press. И перед ним так живо встало воспоминание о том, с каким жадным любопытством он сам смаковал отвратительные газетные подробности бракоразводных процессов. Это так отвратительно для... Мама ведь не собирается выходить замуж. Himself, the girls, their name tarnished in the sight of his schoolfellows and of Crum, of the men at Oxford, of--Holly! What was to be gained by it? Он сам, сестры, их имя, запятнанное в глазах школьных товарищей и Крума, и всех этих оксфордцев, и в глазах Холли!
И чего ради? Thus brought face to face with so much of her own feeling by the one she loved best in the world, Winifred rose from the Empire chair in which she had been sitting. She saw that her son would be against her unless he was told everything; and, yet, how could she tell him? Thus, still plucking at the green brocade, she stared at Soames. Val, too, stared at Soames. Surely this embodiment of respectability and the sense of property could not wish to bring such a slur on his own sister! Уинифрид, очутившись лицом к лицу со своими собственными переживаниями, к которым вернул ее тот, кого она любила больше всех на свете, поднялась с кресла ампир, на котором она до сих пор сидела неподвижно. Она поняла, что сын будет против нее, если не сказать ему всего, но как сказать ему? И, не переставая теребить зеленую вышивку, она нерешительно посмотрела на Сомса.
Вал тоже смотрел на Сомса. Ну, конечно, это воплощение респектабельности и права собственности не допустит, чтобы его родная сестра была публично опозорена! This is only the last straw, Val. Это последняя капля, Вэл, - и, покосившись на Уинифрид, он добавил: "Shall I tell him? Winifred was silent. If he were not told, he would be against her! Yet, how dreadful to be told such things of his own father! Clenching her lips, she nodded. Уинифрид промолчала.
Не сказать ему - он будет против нее! Но как это ужасно - выслушивать такие вещи о родном отце! Сжав губы, она кивнула. She has paid his debts over and over again; he has often been drunk, abused and threatened her; and now he is gone to Buenos Aires with a dancer. Val jerked up his hand, then. At that signal of distress Winifred cried out: Вел невольно поднял руку. In the boy, the Dartie and the Forsyte were struggling. For debts, drink, dancers, he had a certain sympathy; but the pearls--no! That was too much!
В мальчике боролись Дарти и Форсайт. Долги, пьянство, танцовщицы это, в конце концов, не так еще плохо, но жемчуг - нет! Это уж слишком! И внезапно он почувствовал, как рука матери сжимает его руку. Есть предел всему, и нужно ковать железо, пока горячо. Val freed his hand. Вэл высвободил руку. Я этого не перенесу, просто не перенесу! Winifred cried out: Уинифрид воскликнула: "No, no, Val--oh no!
Somewhat assuaged, Val took out a cigarette. His father had bought him that thin curved case. Тебе сказали это, только чтобы показать, до чего дошел твой отец. Несколько успокоенный, он вытащил папироску. Этот тоненький изогнутый портсигар подарил ему отец.
Изъяснительная придаточная часть в спп присоединяется к главной при помощи союзов и союзных слов 2. Придаточные дополнительные изъяснительные 2. Сложноподчиненное предложение. Придаточные предложения, которые относятся к одному слову в главном предложении 1. Вопросы: придаточные изъяснительные отвечают на вопросы дополнения, то есть на вопросы косвенных падежей.
Главное слово: придаточные изъяснительные распространяют главное слово в главном, нуждающееся в разъяснении и выраженное глаголом, существительным, прилагательным, наречием. Средства связи: придаточные изъяснительные могут прикрепляться к главному предложению с помощью: В главном предложении могут быть но не обязательно указательные слова, выполняющие функцию дополнения. Место в предложении: придаточные изъяснительные обычно стоят после слова, к которому относятся.
Просмотров: 52 — В презерватив только один хер входит, — объяснил он. Просмотров: 52 — Потому что все, что произошло до этого, стало историей, — говорит Тайлер, — а все, что произойдет после этого — историей станет. Просмотров: 51 Безо всяких на то причин Тайлер послал матери Марлы шестикилограммовую коробку шоколада. Просмотров: 50 Я слоняюсь вдоль стен, как мышь, попавшая в мышеловку, где люди-автоматы, молчаливые и энергичные как дрессированные обезьянки, варят мыло, работают и спят посменно. Одна команда обезьянок-астронавто… Просмотров: 50 А в подвале бара «Арсенал» Тайлер Дерден падает на пол теплым комком окровавленного мяса. Великий и ужасный Тайлер Дерден, который на мгновение обрел совершенство и сказал, что минутное совершенство … Просмотров: 50 Тогда-то я и познакомился с Марлой Зингер.
Просмотров: 49 — Однажды у меня был парень, который любил примерять мои платья, — говорит Марла. Ты можешь переодеться и в таком виде выбраться из отеля. Просмотров: 48 Приготовьтесь к эвакуации души через десять, девять, восемь... Просмотров: 47 — Не могу назвать это любовью, — кричит Марла, — но ты мне тоже нравишься. Просмотров: 47 Комиссар городской полиции требовал покончить с тем, что он охарактеризовал как «нелегальные группировки и подпольные боксерские клубы». Просмотров: 47 Я объясняю следователю, что, по-моему, взрыв в кондоминиуме вызван неполадками в холодильнике. Просмотров: 47 Впрочем, дело, возможно, совсем не в этом. Просмотров: 46 Очевидно, это из-за дыры в щеке все обращаются ко мне «сэр». Просмотров: 46 В небе уже слышен стрекот полицейских вертолетов.
Просмотров: 46 Я начал задумываться над тем, не являются ли Тайлер и Марла на самом деле одним и тем же лицом. Если не считать того, что они трахаются каждую ночь в комнате Тайлера. Просмотров: 45 Затем резкий запах уксуса и пламя на твоей руке, которая едва видна в конце долгого-долгого пути, наконец, гаснет. Просмотров: 45 — Уолтер, как жжет. Как жжет! Просмотров: 44 Рассверлите проделанное отверстие при помощи сверл с увеличивающимся диаметром, пока в него не начнет входить воронка. Затем заполните трубку взрывчатым или легковоспламеняющимся веществом на ваш вку… Просмотров: 44 В проекционной, в том случае, когда кинотеатр был старым, Тайлеру нужно было переходить с поста на пост. Обычно в проекционной имеется два проектора — когда часть фильма, установленная на первом прое… Просмотров: 43 На нем тренировочные шорты и что-то вроде халата для ванной из рифленой резины. Просмотров: 43 Мы с Тайлером превратились в партизан сферы услуг.
В саботажников званых ужинов. Когда отель занимается организацией банкетов, он предоставляет все: еду, вино, посуду и официантов. Все оплачено. И по… Просмотров: 43 Я говорю им: извините. Я не хотел никому причинить вреда. Нам нужно идти. Нам нужно поговорить обо всем с глазу на глаз. Просмотров: 43 — Уверуйте в меня и обретете смерть вечную. Просмотров: 43 По соседству с нами нет ничего: закрытый автомобильный магазин, а на другой стороне улицы — склад, длиной в целый квартал.
Еще в нашем доме имеется стенной шкаф, в котором мы нашли семь длинных валик… Просмотров: 43 — И мы начали понимать это, — говорит Тайлер, — поэтому лучше не трогайте нас. Просмотров: 42 — Первое правило бойцовского клуба — никому не рассказывать о бойцовском клубе. Просмотров: 42 И тут просыпаешься, и видишь Тайлера, который стоит в темноте рядом с твоей кроватью. Ты проснулся. Просмотров: 42 — Нет, — говорит Тайлер, — но ведь она этого не знает.
Однако когда эти куски соединяются вместе, появляется ясная картина. В данном случае картиной, которую увидел социальный инженер, была полная внутренняя структура компании. Анализ обмана Эту атаку социального инженера Диди начала с получения телефонных номеров трёх отделов в компании. Это было легко, потому что спрашиваемые номера не были секретны, особенно для служащих. Социальный инженер учится звучать как посвящённое лицо, и Диди преуспела в этой игре. Один из телефонных номеров привёл её к номеру расчётного центра, который она затем использовала, чтобы получить копию справочника работников фирмы. Основные инструменты, которые ей были нужны: звучать дружелюбно, пользоваться корпоративной лексикой, и, в случае с последней жертвой, небольшой флирт. И ещё один инструмент, существенный элемент, который нелегко достаётся — навыки социального инженера в манипулировании, появляющиеся после обширной практики и неписаных уроков доверенных людей прошлых поколений. Ещё одна «ничего не стоящая» информация Помимо номера расчётного центра и внутренних номеров, какая еще, по-видимому, бесполезная информация может быть чрезвычайно ценной для вашего врага? Телефонный звонок Питера Абеля «Привет», сказал человек на другом конце линии. Ваш билет в Сан-Франциско готов. Вы хотите, чтобы Вам его доставили или Вы хотите забрать его сами? Возможно, кто-то использовал неправильный номер. Какой у Вас номер служащего? А почему нет? Он пишет его почти на каждой персональной форме, когда их заполняет, многие люди в компании имеют к нему доступ — человеческие ресурсы, платёжные ведомости и, очевидно, внешние транспортные агентства. Никто не относится к номеру работника как к чему-то секретному. Так какая разница? Ответ нетрудно предсказать. Два или три куска информации — это иногда всё, что нужно для эффективного превращения, когда социальный инженер скрывается под чьей-то персоной. Узнать имя работника, его телефонный номер, его номер работника и, возможно, на всякий случай, имя и телефон его начальника, — и тогда компетентный социальный инженер будет знать почти всё, что ему нужно, чтобы звучать правдоподобно, когда он позвонит его следующей жертве. Если бы вчера позвонил кто-нибудь и сказал, что он был из другого отдела вашей компании, и, учитывая вероятную причину, спросил ваш номер работника, вы бы отказались его сообщить? А, между прочим, какой у Вас номер социального страхования? Сообщение от Митника Мораль этой истории такова: не выдавайте никакую личную или внутрикорпоративную информацию или идентификаторы любому, если вы не узнаёте его или её голос. Предотвращение обмана Ваша компания ответственна за то, чтобы предупредить работников насколько серьёзной может быть выдача непубличной информации. Хорошая продуманная информационная политика безопасности вместе с надлежащим обучением и тренировками улучшат понимание работников о надлежащей работе с корпоративной бизнес-информацией. Политика классификации данных поможет вам осуществить надлежащий контроль за раскрытием информации. Без политики классификации данных вся внутренняя информация должна рассматриваться как конфиденциальная, если не определено иначе. Примите к сведению эти шаги для защиты вашей компании от распространения кажущейся безвредной информации: Отдел информационной защиты должен проводить обучения, детализуя методы, используемые социальными инженерами. Один метод, описанный выше, касается получения кажущейся нечувствительной информации и использование её для получения краткосрочного доверия. Каждый работник должен знать, что когда у звонящего есть знания о процедурах компании, лексике и внутренних идентификаторах, он должен подтвердить личность звонящего или получить от него разрешение на получение того, что он хочет. Звонящий может быть обычным работником или подрядчиком с необходимой внутренней информацией. Соответственно, на каждой корпорации лежит ответственность за определение соответствующего опознавательного метода, для использования в случаях, когда работники взаимодействуют с людьми, которых не могут узнать по телефону. Человек или люди, ответственные за составление политики классификации данных, должны исследовать типы данных, которые кажутся безвредными и могут быть использованы законными служащими для получения доступа, но могут привести к получению важной информации. Хотя вы никогда не открыли бы коды доступа к вашей карте ATM, вы сказали бы кому-нибудь, какой сервер вы используете для разработки программных продуктов? Может ли кто-нибудь, притворяющийся кем-то с законным доступом к корпоративной сети, использовать эту информацию? Иногда одно только знание внутренней терминологии может заставить социального инженера казаться авторитетным и хорошо осведомлённым. Но такой идентификатор то же самое, что пароль. Если каждый работник будет понимать природу этого идентификатора, что он предназначен для подтверждения подлинности, он будет относиться к нему с большим уважением. Сообщение от Митника Согласно старой пословице: даже у настоящих параноиков, возможно, есть враги. Мы должны согласиться, что у любого бизнеса тоже есть враги — атакующие, которые целятся в инфраструктуру сети, чтобы скомпрометировать бизнес-секреты. Недостаточно просто ознакомиться со статистикой по компьютерным преступлениям — пришло время поддерживать необходимую обороноспособность, осуществляя надлежащее средство управления через хорошо известные политики и процедуры безопасности. Ни одна компания — хорошо, по крайней мере, очень немногие — дают прямые номера своих CEO или председателей правления. Однако большинство компаний не беспокоятся о выдаче телефонных номеров большинства отделов и рабочих групп в организации — особенно кому-то, кто кажется или на самом деле является служащим. Возможная контрмера: осуществить политику, которая запрещает выдачу посторонним внутренних телефонных номеров работников, подрядчиков, консультантов и других. Ещё важнее разработать пошаговую процедуру для выяснения действительно ли звонящий, спрашивающий о номерах, является настоящим служащим. Коды рабочих групп и отделов, также как и копии корпоративных справочников не важно, печатная копия, файл данных или электронная телефонная книга частые цели социальных инженеров. Любой компании нужна письменная, хорошо разработанная политика касательно открытия информации этого типа. Нужно также завести учетную книгу записей, в которую будут записываться случаи, когда важная информация открывалась людям вне компании. Информацию, вроде номера работника, не стоит использовать для аутентификации саму по себе. Любой работник должен быть обучен проверять не только личность, но и разрешение на получение информации. В своем обучении безопасности предусмотрите обучение работников следующим подходам: всякий раз, когда незнакомец задаёт вопрос, научитесь сначала вежливо отключаться, пока запрос не будет проверен. Затем, прежде подтвердив его личность, следуйте политикам и процедурам компании, с уважением относясь к проверке и раскрытию непубличной информации. Этот стиль может идти вразрез нашему естественному желанию помочь другим, но небольшая здоровая паранойя может оказаться полезной, чтобы не стать следующей жертвой социального инженера. Как показано в историях в этой главе, кажущаяся безвредной информация может быть ключом к самым существенным секретам компании. Но меня всегда поражает, как искусный социальный инженер может достичь своей цели с помощью простой прямой атаки. Как вы увидите, все, что может понадобиться — просто попросить информацию. Случай с центром назначения линий Хотите узнать чей-нибудь неопубликованный номер телефона? Социальный инженер может сообщить вам полдюжины способов некоторые из них вы найдете в других историях книги , но, возможно, самым простым из них будет обычный телефонный звонок, как этот. Номер, пожалуйста Атакующий позвонил по неофициальному номеру телефонной компании, в механизированный центр назначения линий Mechanized Line Assignment Center. Он сказал женщине, поднявшей трубку: «Это Пол Энтони, кабельный монтер. Послушайте, здесь загорелась распределительная коробка. Полицейские считают, кто-то пытался поджечь собственный дом, чтобы получить страховку. Я остался здесь заново монтировать целый терминал из двухсот пар. Мне сейчас очень нужна помощь. Какое оборудование должно работать по адресу Саут-Мэйн South Main , 6723? Предполагается, что о центре известно только служащим компании. И если информация никогда не оглашалась, кто мог отказать в помощи сотруднику компании, выполняющему тяжелую работу? Она сочувствовала ему, у нее самой были нелегкие дни на работе, и она немного нарушила правила, чтобы помочь коллеге с решением проблемы. Она сообщила ему действующий номер и адрес для каждой из кабельных пар. Сообщение от Митника В человеческой натуре заложено доверять, особенно когда просьба кажется обоснованной. Социальные инженеры используют это, чтобы эксплуатировать свои жертвы и достичь своих целей. Анализ обмана Вы заметите, что в этих историях знание терминологии компании, ее структуры — различных офисов и подразделений, что делает каждое из них и какой информацией владеет — часть ценного багажа приемов успешного социального инженера. Юноша в бегах Человек, которого мы назовем Фрэнк Парсонс, был в бегах долгие годы, находясь в федеральном розыске за участие в подпольной антивоенной группировке в 1960-х гг. В ресторанах он сидел лицом к дверям и периодически оглядывался, что смущало других людей. Он переезжал каждые несколько лет. В некоторый момент времени Фрэнк остановился в городе, который не знал, и приступил к поиску работы. Для таких как Фрэнк, с его развитыми компьютерными навыками и навыками социального инженера, хотя он никогда не упоминал об этом при соискании поиск хорошей работы обычно не составляет проблемы. За исключением случаев, когда организация ограничена в средствах, люди с хорошими компьютерными навыками обычно пользуются высоким спросом и им несложно обосноваться. Фрэнк быстро нашел высокооплачиваемое, постоянное место работы рядом со своим домом. Просто объявление, подумал он. Но когда он начал заполнять анкеты, то столкнулся с неожиданностью. Работодатель требовал от соискателя предоставить копию криминальной характеристики, которую он должен был принести сам из полиции штата. Пачка документов включала в себя бланк с местом для отпечатков пальцев. Даже если требовался только отпечаток правого указательного пальца, но его сверили бы с отпечатком из базы данных ФБР, то вскоре ему пришлось бы работать в продовольственной службе федеральной тюрьмы приюта. С другой стороны, Фрэнку пришло в голову, что он мог бы избежать этого. Возможно, образцы отпечатков пальцев не отправлялись из штата в ФБР. Как он мог выяснить это? Он был социальным инженером — как, вы думаете, он разузнал это? Он позвонил в патруль штата: «Привет. Мы выполняем исследование для министерства юстиции. Мы изучаем требования к новой системе идентификации отпечатков пальцев. Могу я поговорить с кем-нибудь, кто действительно разбирается в этом, и мог бы нам помочь? Были у них проблемы с оборудованием? Связаны они с картотекой отпечатков национального информационного центра или работают в пределах штата? Является ли оборудование достаточно простым для всех, кто обучается его использованию? Ответ был музыкой для его ушей: они не связаны с национальным центром, они только сверяются по криминальной базе данных штата Criminal Information Index. Сообщение от Митника Сообразительные похитители информации не стесняются звонить должностным лицам из органов штата, федеральных и местных органов, чтобы узнать о процедурах правоприменения. Располагая такой информацией, социальный инженер может обойти типовые проверки безопасности вашей компании. Это было все, что нужно было знать Фрэнку. На него не было записей в этом штате, поэтому он заполнил анкету, был принят на работу, и никто не появился однажды у его стола со словами: «Это джентльмены из ФБР, они хотят немного поговорить с вами». И, по его словам, он показал себя образцовым служащим. На пороге Несмотря на миф о безбумажном офисе, компании продолжают печатать стопки бумаг каждый день. Печатная информация в вашей компании может быть уязвимой, даже если вы предпринимаете меры предосторожности и помечаете ее как конфиденциальную. Вот одна история, показывающая, как социальные инженеры могут получить ваши самые секретные документы. Обман с номерами обратного вызова Каждый год телефонная компания издает справочник тестовых номеров или по крайней мере издавали, но, поскольку я все еще нахожусь под надзором, то не собираюсь спрашивать об этом. Этот документ высоко ценился фрикерами, так как содержал список тщательно скрываемых телефонных номеров, которые использовались мастерами, техниками и другими работниками компании для таких вещей как тестирование магистрали или проверки всегда занятых номеров. Один из таких тестовых номеров, называемых на профессиональном языке «Loop-Around» номер обратного вызова , был особенно полезен. Фрикеры использовали его как способ бесплатно поговорить друг с другом. Фрикеры также использовали его как номер обратного вызова, чтобы дать его, например, в банке. Социальный инженер сообщал кому-нибудь в банке телефонный номер в своем офисе. Когда из банка звонили по тестовому номеру, фрикер мог получить звонок, кроме того, по этому номеру его не могли выследить. В справочнике тестовых номеров содержалась информация, в которой нуждался фрикер. Поэтому, когда издавались новые справочники, они разыскивались множеством подростков, для которых любимым занятием было исследовать телефонную сеть. Сообщение от Митника Обучение безопасности в рамках политики компании по защите информации должно проводиться для всех сотрудников, а не только для служащих, у которых есть электронный или физический доступ к ИТ-активам компании. Афера Стива Конечно, телефонные компании не допускают свободного распространения этих книг, поэтому фрикерам приходится быть изобретательными. Как они делают это? Энергичный подросток, разыскивающий справочник, может разыграть такой сценарий. Тихим осенним вечером в южной Калифорнии, парень, которого я назову Стив, звонит в центральный офис небольшой телефонной компании, здание, от которого отходят телефонные линии ко всем домам и фирмам в зоне обслуживания. Когда дежурный электромонтер отвечает на звонок, Стив заявляет, что он из подразделения компании, которое издает и распространяет печатные материалы. Посыльный будет позже. Если вы хотите, оставьте ваш экземпляр прямо за дверью, он может заехать, забрать его и положить новый». Ничего не подозревающему электромонтеру это кажется разумным. Стив приезжает и осторожно оглядывается вокруг в поисках полицейских или сотрудников службы безопасности компании, которые могли спрятаться за деревьями, или ждать его в припаркованных машинах. Никого в поле зрения. Он небрежно берет справочник и уезжает. Заговаривание зубов Отвлекающая болтовня Не только активы компании находятся под угрозой сценария социальной инженерии.
Афоризмы из Футурамы
28. По-настоящему великий человек пойдет дальше и найдет ключ, лежащий в основе проблемы, и придумает красивое и элегантное решение, которое работает. 29. На синем ящике: Это то, что мы узнали: это мы тоже многого не знали. «Если это делалось с такой уверенностью и признавалось всеми необходимым, то, стало быть, они знали что-то такое, чего я не знал», — думал я и старался узнать это. -Если вы хотите что-то узнать о методах, которые использует физик-теоретик, я бы дал вам такой совет: не слушайте его слова, изучайте его достижения. -Новый тип мышления необходим человечеству, чтобы выжить и двигаться к более высоким уровням.
После бала. Лев Толстой
У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье... Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть добро. Красивая женщина говорит глупости, ты слушаешь и не видишь глупости, а видишь умное. Она говорит, делает гадости, и ты видишь что-то милое. Когда же она не говорит ни глупостей, ни гадостей, а красива, то сейчас уверяешься, что она чудо как умна и нравственна. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr, — хороший был писатель, — на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя.
Ну, да вы не поймете… "После бала" Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни её, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил её. Пора перестать ждать неожиданных подарков от жизни, а самому делать жизнь. Это самое ужасное рассуждение: если я не могу всего — значит, я ничего не буду делать. Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых сами они не стоят. Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь. Есть такие минуты, когда мужчина говорит женщине больше того, что ей следует знать о нем. Он сказал — и забыл. А она помнит...
Осуждение другого всегда неверно, потому что никто никогда не может знать того, что происходило и происходит в душе того, кого осуждаешь. Каждый мечтает изменить мир, но никто не ставит целью изменить самого себя. Все великие перемены в жизни одного человека, а также и всего человечества, начинаются и совершаются в мысли. Для того, чтобы могла произойти перемена чувств и поступков, должна произойти прежде всего перемена мысли. Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю.
Ты сказал, а оно другое.. Говори о том только, что тебе ясно, иначе молчи. Перестань говорить тотчас же, когда заметишь, что раздражаешься сам или тот, с кем говоришь. Несказанное слово — золотое. Без любви жить легче. Но без неё нет смысла. Мысль — начало всего. И мыслями можно управлять. И поэтому, главное дело совершенствования — работать над мыслями. У меня нет всего, что я люблю.
Но я люблю всё, что у меня есть.
Достаточно только сесть поудобнее открыть книгу и голове оживет настоящий театр, режиссером которого будете вы сами. А в качестве сценариста выступит великий классик. Насыщенная событиями неделя уже позади. Нас ждут два дня без тестов. Чтобы как-то сгладить расставание на короткий срок, я подготовила для вас любопытный тест. Наслаждайтесь чтением и вдохновляйтесь! Откуда эта цитата? Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!
Я спрятал перышко в перчатку и стоял, не в силах отойти от нее. Варенька подошла к двери, и я за ней. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, — обратилась хозяйка к полковнику. Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки. Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них. Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, — хорошие опойковые сапоги, но не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков, Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги уже не были достаточно упруги для всех тех красивых и быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро расставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали. С некоторым усилием приподнявшись, он нежно, мило обхватил дочь руками за уши и, поцеловав в лоб, подвел ее ко мне, думая, что я танцую с ней. Я сказал, что не я ее кавалер. Как бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое ее выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви. Я обнимал в то время весь мир своей любовью. Я любил и хозяйку в фероньерке, с ее елисаветинским бюстом, и ее мужа, и ее гостей, и ее лакеев, и даже дувшегося на меня инженера Анисимова. К отцу же ее, с его домашними сапогами и ласковой, похожей на нее, улыбкой, я испытывал в то время какое-то восторженно-нежное чувство. Мазурка кончилась, хозяева просили гостей к ужину, но полковник Б. Я было испугался, что и ее увезут, но она осталась с матерью. После ужина я танцевал с нею обещанную кадриль, и, несмотря на то, что был, казалось, бесконечно счастлив, счастье мое все росло и росло. Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни ее, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья. Когда я приехал домой, разделся и подумал о сне, я увидал, что это совершенно невозможно. У меня в руке было перышко от ее веера и целая ее перчатка, которую она дала мне, уезжая, когда садилась в карету и я подсаживал ее мать и потом ее. Я смотрел на эти вещи и, не закрывая глаз, видел ее перед собой то в ту минуту, когда она, выбирая из двух кавалеров, угадывает мое качество, и слышу ее милый голос, когда говорит: «Гордость? Но больше всего я вижу ее в паре с отцом, когда она плавно двигается около него и с гордостью и радостью и за себя и за него взглядывает на любующихся зрителей. И я невольно соединяю его и ее в одном нежном, умиленном чувстве. Жили мы тогда одни с покойным братом. Брат и вообще не любил света и не ездил на балы, теперь же готовился к кандидатскому экзамену и вел самую правильную жизнь.
Жили Б. Я прошел наш пустынный переулок и вышел на большую улицу, где стали встречаться и пешеходы, и ломовые с дровами на санях, достававших полозьями до мостовой. И лошади, равномерно покачивающие под глянцевитыми дугами мокрыми головами, и покрытые рогожками извозчики, шлепавшие в огромных сапогах подле возов, и дома улицы, казавшиеся в тумане очень высокими, — все было мне особенно мило и значительно. Когда я вышел на поле, где был их дом, я увидал в конце его, по направлению гулянья, что-то большое, черное и услыхал доносившиеся оттуда звуки флейты и барабана. В душе у меня все время пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была какая-то другая, жесткая, нехорошая музыка. Пройдя шагов сто, я из-за тумана стал различать много черных людей. Очевидно, солдаты. Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади их стояли барабанщик и флейтщик и не переставая повторяли всё ту же неприятную, визгливую мелодию. Я стал смотреть туда же и увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его. Рядом с ним шел высокий военный в шинели, и фуражке, фигура которого показалась мне знакомой. Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад — и тогда унтер-офицеры, ведшие его за ружья, толкали его вперед, то падая наперед — и тогда унтер-офицеры, удерживая его от падения, тянули его назад. И не отставая от него, шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами. При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он был совсем близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте». Но братцы не милосердовали, и, когда шествие совсем поравнялось со мною, я видел, как стоявший против меня солдат решительно выступил шаг вперед и, со свистом взмахнув палкой, сильно шлепнул ею по спине татарина. Татарин дернулся вперед, но унтер-офицеры удержали его, и такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой, и опять с той. Полковник шел подле, и, поглядывая то себе под ноги, то на наказываемого, втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу. Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека. Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым. Вдруг полковник остановился и быстро приблизился к одному из солдат. И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину татарина. Делая вид, что он не знает меня, он, грозно и злобно нахмурившись, поспешно отвернулся. Мне было до такой степени стыдно, что, не зная, куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке, я опустил глаза и поторопился уйти домой. Всю дорогу в ушах у меня то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то я слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Не помню, как я добрался домой и лег. Но только стал засыпать, услыхал и увидел опять все и вскочил. Но сколько я ни думал, я не мог понять того, что знает полковник, и заснул только к вечеру, и то после того, как пошел к приятелю и напился с ним совсем пьян. Что ж, вы думаете, что я тогда решил, что то, что я видел, было — дурное дело? Но сколько ни старался — и потом не мог узнать этого.
Цитаты Оскара Уайльда
Речь идет о письме одного монарха, полученном несколько дней тому назад. Это письмо было настолько важно, что я не решался оставлять его на ночь в сейфе министерства, а увозил домой в Уайтголл-Террас и хранил в своей спальне, в шкатулке, всегда запертой на ключ. Достаточно было продумано, сказано, прочувствовано, воображено. Пора начинать что то делать. Добродетель – это великое спасение или великая опасность, в зависимости от того, как вы на нее реагируете. Самая верная дорога в ад – постепенная. Крайне дорогостоящий метод вмешательства в гиппокамп, избавляющий от травматических воспоминаний. Это не отменяет того, что они так и не доехали до аэропорта, или всего, что я делал потом, избегая мыслей о моём горе. Самые жестокие споры возникают тогда, когда обе стороны одинаково равны в своей правоте и заблуждениях. Большое преимущество получает тот, кто достаточно рано сделал ошибки на которых можно учиться. Фашисты будущего будут называть себя антифашистами. , как свойственно молодости: учились и веселились. ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни её, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил её. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья. Мне достаточно было того, что иллюзия существует. В ту ночь, когда он умер, мир обеднел на десять миллионов прекрасных поступков. Мы тут так веселимся, что совсем забыли и думать об остальном мире.
Интервью Владимира Путина информационному агентству ТАСС
Достаточно только сесть поудобнее открыть книгу и голове оживет настоящий театр, режиссером которого будете вы сами. Всё началось с того, что на пробных тестированиях ЕГЭ по русскому языку у меня чаще всего были ошибки по синтаксису, в частности по синтаксису сложных предложений. Однако, осуществляя это, вы также должны приготовиться к горестному осознанию, что даже вашего собственного пирога не хватит; вы должны приготовиться к тому, что вам, по всей вероятности, придется отведать в равной мере и благодарности и разочарования. После ужина я танцевал с нею обещанную кадриль, и, несмотря на то, что был, казалось, бесконечно счастлив, счастье мое все росло и росло.
Что написано в Библии о...
| Лев Николаевич Толстой. После бала | — Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью? — Нет оснований? |
| цитаты из рассказа после бала - Есть ответ на | Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него. |
Виктор Пелевин
- Тема: Классификация сложных предложений в рассказе «После бала»
- Цитаты Пелевина – Angelique Marie Psychology & Meditations
- Сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными
- 2.2.2. Придаточные дополнительные (изъяснительные)
- Бойцовский Клуб
- Интервью Владимира Путина информационному агентству ТАСС - Российская газета
Речь Иосифа Бродского перед выпускниками Мичиганского университета
| Интервью Владимира Путина информационному агентству ТАСС | Всё началось с того, что на пробных тестированиях ЕГЭ по русскому языку у меня чаще всего были ошибки по синтаксису, в частности по синтаксису сложных предложений. |
| Афоризмы Джонтатана Свифта | Некомпетентность ещё никогда не мешала мне браться за что-то с энтузиазмом. |
| После бала. Лев Толстой | По абонементу вы каждый месяц можете взять из каталога одну книгу до 700 ₽ и две книги из специальной подборки. Узнать больше. |
| МУЛЬТИМЕДИА | В предложении "Работа кипела, несмотря на то что наступила ночь" несмотря на то что является составным подчинительным союзом, поэтому запятая перед что не ставится. |
Афоризмы Джонтатана Свифта
Но не каждый после этого рад. Когда русский космонавт вернулся из космоса и сообщил, что не видел там Бога, К. Льюис сказал, что «с таким же успехом Гамлет мог бы искать Шекспира на чердаке собственного замка». Бог говорит с нами лицом к лицу только тогда, когда у нас у самих есть лицо. Яйцу, вероятно, трудно превратиться в птицу; однако ему несравненно труднее научиться летать, оставаясь яйцом. Мы с вами подобны яйцу. Но мы не можем бесконечно оставаться обыкновенным, порядочным яйцом. Либо мы вылупимся из него, либо оно испортится.
Дружба не является необходимостью, как философия, как искусство. Она не имеет ценности для выживания, это одна из тех вещей, которые придают ценность самому выживанию. Ад — это дверь, которая запирается изнутри.
Но не потому, что сила приходит туда, где правда. Это правда приползает туда, где сила. Когда люди пытаются понять, где правда, они в действительности тихонько прикидывают, где теперь сила. А когда уходит сила, все дружно замечают — ушла правда. Человек чует это не умом, а сердцем. А сердце хочет главным образом выжить. Это всегда так, неважно, есть сила или нет. Когда добивали последних неандертальцев, никакой правды за ними не осталось, хоть до этого она была с ними миллион лет. Правда там, где жизнь. А где нет жизни, нет ни правды, ни лжи. И не потому, что люди глупые и их легко обмануть. Люди умны и проницательны. Но они с удовольствием поверят в самую гнусную ложь, если в результате им устроят хорошую жизнь. Это называется «общественный договор». Промывать мозги никому не надо — они у цивилизованного человека всегда чистые, как театральный унитаз. Чапаев и пустота Практически, Петька, я тебе скажу, что, если ты боишься, нам обоим скоро хана. Потому что страх всегда притягивает именно то, чего ты боишься. А если ты ничего не боишься, ты становишься невидим. Лучшая маскировка — это безразличие. Если ты по-настоящему безразличен, никто из тех, кто может причинить тебе зло, про тебя просто не вспомнит и не подумает. Жёлтая стрела — Нормальный пассажир, — сказал Хан, — никогда не рассматривает себя в качестве пассажира. Поэтому если ты это знаешь, ты уже не пассажир. Им никогда не придёт в голову, что с этого поезда можно сойти. Для них ничего, кроме поезда, просто нет. Хан усмехнулся. А есть ли что-нибудь другое, кроме нашего поезда, или нет, совершенно не важно. Важно то, что можно жить так, как будто это другое есть. Как будто с поезда действительно можно сойти. В этом вся разница. Но если ты попытаешься объяснить эту разницу кому-нибудь из пассажиров, тебя вряд ли поймут. Они не понимают даже того, что едут в поезде. Услышал бы тебя кто-нибудь. Как они могут понять то, что и так отлично знают? Они даже стук колес перестали слышать. Это я на себе почувствовал. Я, когда в ресторан зашел, еще подумал — как тихо, когда нет никого. Даже слышно, как ложечка в стакане звенит. Запомни, когда человек перестает слышать стук колес и согласен ехать дальше, он становится пассажиром. Мы просто едем, и всё. Ничего не остаётся. Ехать в поезде и не быть его пассажиром, — сказал Хан. В ясные дни у него вообще нет высоты — только синева. Нужны облака, чтобы оно стало высоким или низким. Вот так и человеческая душа — она не бывает высокой или низкой сама по себе, все зависит исключительно от намерений и мыслей, которые ее заполняют в настоящий момент… Память, личность — это все тоже как облака… Священная книга оборотня Если разобраться, нигде нет ничего настоящего, есть только тот выбор, которым ты заполняешь пустоту. Священная книга оборотня Когда рядом красиво играет флейта, лучше просто слушать ее звук, а не искать общества флейтиста. Если заговорить с ним, музыка на этом точно кончится. А вот скажет ли он что-нибудь интересное, неизвестно. Жёлтая стрела — Садись, — сказал Хан, кивая на место напротив. Андрей сел. Ты когда-нибудь думал, куда делись последние пять лет? Так же шатался тут повсюду, глядел по сторонам, думал то же самое. А ведь еще пять лет пройдут, и то же самое будет, понимаешь?.. Чего ты на меня так смотришь странно? Хан покачал головой. Андрей удивленно поднял глаза. Точнее, не о желтых стрелах, а так. О жизни. Знаешь, там скатерть была грязная, и на нее свет падал. Я подумал… — Ну-ка встань. Андрей поднялся на ноги, и Хан довольно грубо схватил его за воротник и несколько раз тряхнул. Я просто так зашел. Что ты сейчас слышишь? Андрей отодрал его руки от своей куртки, недоуменно наморщился и вдруг понял, что слышит ритмично повторяющийся стук стали о сталь, стук, который и до этого раздавался все время, но не доходил до сознания. Он развернул Андрея к окну, и тот увидел кроны деревьев, бешено проносящиеся мимо стекла слева направо. Он схватился руками за голову и сел на диван. Поезд, в котором мы едем. Любовь к трем цукербринам По каждому из маршрутов мчится свой поезд реальности, везущий одну из наших теневых проекций. Вопрос заключается в том, на каком из поездов окажемся мы сами. Я говорю об этом для того, чтобы объяснить, почему нет смысла спрашивать, каким будет мир через сто, двести или триста лет. Всегда надо переспрашивать: для кого именно? Для какой из бесчисленных линий его развития, проходящих сквозь разные умы? Чапаев и пустота Пока самое желанное еще впереди, все чувства поглощает сам процесс подъема. Следующий камень, на который должна ступить нога, куст бурьяна, за который можно ухватиться рукой… Да, цель придает всему этому смысл, но начисто отсутствует в любой из точек движения. В сущности, приближение к цели само по себе выше, чем цель. Но самое главное здесь то, что, как только вы поднялись на вершину, как только цель достигнута, она в тот же момент исчезает. В сущности, как и все созданные умом объекты, она неуловима. Подумайте сами, Анна: когда мечтаешь о прекраснейшей из женщин, она присутствует в воображении во всем совершенстве своей красоты, но, когда она оказывается в объятиях, все это пропадает. То, с чем имеешь дело, сводится к набору простейших и часто довольно грубых ощущений, которые к тому же обычно испытываешь в темноте. Но как бы они ни волновали кровь, красота, которая звала к себе минуту назад, исчезает — ее подменяет нечто такое, к чему и стремиться-то было смешно. А это значит, что красота недостижима. Точнее, она достижима, но только сама в себе, а то, чего ищет за ней опьяненный страстью разум, просто не существует… Смотритель Мне следовало бы помнить слова монаха-наставника, что жизнь ненадолго приобретает кажущееся совершенство лишь для того, чтобы больнее поразить нас своим непостоянством. Виновата в этом не сама жизнь, добавлял он, а наш ум, старающийся найти опору, смысл и красоту в танце вокзальных наперстков, шарик из-под которых был украден десять тысяч лет назад. Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда Никакой истины нет, пока мы не озаботимся её поисками. Бэтман Аполло Человек подобен калейдоскопу, картонная труба которого догнивает свой короткий век, пока внутри пересыпаются блестящие, самодовольные, острые и отважные стекляшки, дробным отражением которых любуется Великий Вампир. Можно ли злиться на калейдоскоп, когда понимаешь, как он работает? Человека можно только любить. Только любить и жалеть. Лучше всего — издалека. Чапаев и пустота Любовь, в сущности, возникает в одиночестве, когда рядом нет её объекта, и направлена она не столько на того или ту, кого любишь, сколько на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. Смотритель Мы все время меняем позу тела, потому что ни одна из них не является окончательно удобной. Это с детства знает каждый. Но то же самое касается и умственных состояний. Мы постоянно меняем позу ума — то направление, куда ум глядит, — поскольку ни одна из открывающихся перспектив не бывает удовлетворительной. Внутренняя жизнь человека сводится к тому, что он много раз в минуту перебегает из одной безысходности в другую, даже не осознавая этого процесса. Люди, с которыми мы имеем дело, тоже постоянно меняются и ведут себя по-разному в зависимости от того, какие именно мысли попадают в моментальное сечение их умов. Поэтому, выбирая временную и пространственную точку своей встречи с миром, мы занимаемся совершенно реальной магией, может быть, даже единственно возможной магией, потому что каждый раз мы решаем, в какой именно мир нам вступить. В одном нас ждет падающий из окна горшок с бегонией или несущийся из-за угла грузовик, в другом — благосклонная улыбка Незнакомки или толстый кошелек на краю тротуара, и все на одних и тех же улицах… Бэтман Аполло Я знаю, что вы умные. Докажите, что от вашего ума есть хоть какая-то польза. Если ты когда-нибудь сможешь разогнать свой вялый ум настолько, чтобы увидеть себя как есть, — продолжала она, — ты поймешь главное. Но твой внутренний свидетель настолько глуп, что немедленно становится участником преступления — и огребает по полной программе… t Интересно устроен человек. Кто из христиан не мечтал о том, как служил бы Христу, если б жил в Палестине при Тиберии. А на самом деле помочь путешествующему Богу очень просто, и такая возможность есть у каждого — надо только оглядеться по сторонам и посмотреть, кому рядом плохо. Жёлтая стрела Куда они все идут? Но если они не сходят с ума, значит, все они знают какой-то секрет. Или это я знаю секрет, которого лучше не знать никому. Нечто такое, из-за чего я уже никогда в жизни не смогу вот так невинно и бессмысленно, белея глазными белками, идти себе по чуть покачивающемуся коридору и думать о том же, о чём думают они все. Но я ведь не знаю никакого секрета. Я просто вижу жизнь такой, как она есть, трезво и точно, и никогда не смогу принять этот грохочущий на стыках рельсов желтый катафалк за что-то другое… Generation П Не ищи во всем символического значения, а то ведь найдешь. На свою голову. Чапаев и пустота — Знаете, что такое визуализация? Мир, в котором мы живем — просто коллективная визуализация, делать которую нас обучают с рождения. Собственно говоря, это то единственное, что одно поколение передает другому. Когда достаточное количество людей видит эту степь, траву и летний вечер, у нас появляется возможность видеть все это вместе с ними. Но какие бы формы не были нам предписаны прошлым, на самом деле каждый из нас все равно видит в жизни только отражение своего собственного духа. И если вы обнаруживаете вокруг себя непроглядную темноту, то это значит только, что ваше собственное внутреннее пространство подобно ночи. Еще хорошо, что вы агностик. А то знаете, сколько в этой темноте шастало бы всяких богов и чертей. Смотритель Смотритель — это сон, который сам себя смотрит. Хотя никакого «сам» и «себя» у него нет — откуда они у сна, меняющегося каждый миг? Чапаев и пустота — Эх, Петька, — сказал Чапаев, — объясняешь тебе, объясняешь. Любая форма — это пустота. Но что это значит? Закрой глаза. А теперь открой. Не знаю, как описать словами эту секунду. То, что я увидел, было подобием светящегося всеми цветами радуги потока, неизмеримо широкой реки, начинавшейся где-то в бесконечности и уходящей в такую же бесконечность. Она простиралась вокруг нашего острова во все стороны насколько хватало зрения, но все же это было не море, а именно река, поток, потому что у него было явственно заметное течение. Свет, которым он заливал нас троих, был очень ярким, но в нем не было ничего ослепляющего или страшного, потому что он в то же самое время был милостью, счастьем и любовью бесконечной силы — собственно говоря, эти три слова, опохабленные литературой и искусством, совершенно не в состоянии ничего передать. Просто глядеть на эти постоянно возникающие разноцветные огни и искры было уже достаточно, потому что все, о чем я только мог подумать или мечтать, было частью этого радужного потока, а еще точнее — этот радужный поток и был всем тем, что я только мог подумать или испытать, всем тем, что только могло быть или не быть, — и он, я это знал наверное, не был чем-то отличным от меня. Он был мною, а я был им. Я всегда был им, и больше ничем. Если сокращенно — Урал. Мы то становимся им, то принимаем формы, но на самом деле нет ни форм, ни нас, ни даже Урала. Поэтому и говорят — мы, формы, Урал… Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда Представьте фокусника, который, сидя перед лампой, складывает пальцы в сложные фигуры, так, что на стене появляются тени зверей, птиц, чертей и красавиц. А после этого он до смерти пугается этих чертей, влюбляется в красавиц и убегает от тигров, забывая, что это просто тени от его пальцев. Можно было бы назвать его безумцем, не будь сам этот фокусник попросту тенью от знаков «фокус» и «человек». Весь мир вокруг — такой театр теней; пальцы фокусника — это слова, а лампа — это ум. В реальности же нет не только предметов, на которые намекают тени, но даже и самих теней — есть только свет, которого в одних местах больше, а в других меньше. Так на что надеяться? И чего бояться? Однако, говоря об этом, я не беру лампу истины в руки, а просто гну перед ней пальцы слов, создавая новые и новые тени. Поэтому лучше вообще не открывать рта… Empire V — Главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивность думать. Этому подчинены все социальные манёвры. Больше того, только эти вопросы вызывают у людей стойкие эмоции. Иегова кротко посмотрел на меня. Только речь идёт о потреблении в сфере общения. Именно об этом движении человеческой души я и говорю. Ничего другого в людях ты не встретишь, как ни ищи. Меняться будет только конкретный тип потребления, о котором пойдёт речь. Это может быть потребление вещей, впечатлений, культурных объектов, книг, концепций, состояний ума и так далее. Умение приходит с опытом и деньгами, поэтому нет никого бездуховнее то есть беспонтовее младшего менеджера. Empire V У гламура есть два главных аспекта, — сказал на одном из уроков Иегова. Во-вторых, это мстительное злорадство при виде нищеты и убожества, которые не удалось скрыть другому человеку… Empire V Человеческий опыт вреден и разрушителен. А в больших дозах просто смертелен. Почему, по-твоему, люди мрут как мухи? Именно из-за своего жизненного опыта. Empire V Как бы ни называлась человеческая профессия, это просто участок карьера по добыче денег. Человек работает в нем всю жизнь. Только вместо ленты с кормом перед мордой офисного пролетария стоит монитор, по которому этот корм показывают в дигитальном виде. Что вырабатывается в стойле? Ответ настолько очевиден, что вошел в идиоматику самых разных языков. Человек делает деньги. He or she makes money. Empire V …для любого карьерного работника это однозначно. Деньги добываются из его времени и сил. В них превращается его жизненная энергия, которую он получает из воздуха, солнечного света, пищи и других впечатлений жизни. Человек думает, что добывает деньги для себя. Но в действительности он добывает их из себя. Жизнь устроена так, что он может получить немного денег в личное пользование только в том случае, если произведет значительно больше для кого-то другого. А все, что он добывает для себя, имеет свойство странным образом просачиваться между пальцев… Empire V Человеческий ум сегодня подвергается трем главным воздействиям. Это гламур, дискурс и так называемые новости. Когда человека долго кормят рекламой, экспертизой и событиями дня, у него возникает желание самому побыть брэндом, экспертом и новостью. Вот для этого и существуют отхожие места души, то есть интернет-блоги. Ведение блога — защитный рефлекс изувеченной психики, которую бесконечно рвет гламуром и дискурсом. Empire V Люди постоянно гонятся за видениями, которые возникают у них в голове. Но по какой-то причине они гонятся за ними не внутри головы, где эти видения возникают, а по реальному физическому миру, на который видения накладываются. А потом, когда видения рассеиваются, человек останавливается и говорит — ой, мама, а что это было? Где я и почему я и как теперь? И такое регулярно происходит не только с людьми, но и с целыми цивилизациями. Empire V Создание мира включает изготовление фальшивой, но абсолютно достоверной панорамы минувшего. Но вся эта бесконечная перспектива в пространстве и времени — просто театральная декорация. Кстати сказать, это уже поняли астрономы и физики. Они говорят, что если пустить в небо луч света, через много лет он прилетит с другой стороны космоса… Вселенная замкнута. Подумай сам, даже свет не может вылететь из этого мира. Надо ли доказывать, что мы в тюрьме? Священная книга оборотня — А на что похожа русская душа? Я задумалась. В которую тебя посадил шофер-дальнобойщик, чтобы ты ему сделала минет. А потом он помер, ты осталась в кабине одна, а вокруг только бескрайняя степь, небо и дорога. А ты совсем не умеешь водить. Священная книга оборотня После смерти нет ни воздаяния за зло, ни награды за добродетель, а только общее для всех возвращение к великому пределу у Желтого Источника. Остальное придумали для того, чтобы держать народ в подчинении и страхе. Священная книга оборотня В восприятии нет ни субъекта, ни объекта, а только чистое переживание трансцендентной природы, и таким переживанием является все — и физические объекты, и ментальные конструкты, к числу которых относятся идеи воспринимаемого объекта и воспринимающего субъекта… Священная книга оборотня В истине нет ничего такого, что можно понять раз и навсегда. Поскольку мы видим ее не глазами, а умом, мы говорим «я понимаю». Но когда мы думаем, что мы ее поняли, мы ее уже потеряли. Чтобы обладать истиной, надо ее постоянно видеть — или, другими словами, понимать вновь и вновь, секунда за секундой, непрерывно. Очень мало кто на это способен. Священная книга оборотня Когда тебе задают вопрос «что есть истина? Внутри себя ты должен увидеть истину. А внешне ты должен сохранять молчание. Священная книга оборотня — И все-таки. Зачем людям язык, если из-за него одни беды?
Мне достаточно было того, что я любил ее. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья". Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. Француз или немец век не смекнет и не поймет всех его особенностей и различий; он почти тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а с тем, у которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого восемьсот, - словом хоть восходи до миллиона, все найдутся оттенки". Ох, все вижу, хоть и плохи мои глаза! И вижу я, что не живут люди, а все примеряются и кладут на это всю жизнь. И когда обворуют сами себя, истратив время, то начнут плакаться на судьбу.
Я повидаюсь со всеми ими… — Вы говорите — Эдуард Лукас? Холмс долго смотрел на меня в полнейшем недоумении, а затем выхватил газету из моих рук. Он торопливо просмотрел сообщение. В этом небольшом особняке в течение нескольких лет жил мистер Эдуард Лукас; имя его хорошо известно лондонскому обществу. Мистер Лукас был обаятелен в обхождении, очень музыкален и обладал прекрасным голосом. Ему было 34 года, он был холост. Прислуга состояла из пожилой экономки, миссис Прингель, и лакея Мигтор. Экономка рано ушла из квартиры мистера Лукаса и ночевала, как всегда, в верхнем этаже дома. Лакей провел эту ночь вне дома, у приятеля в Гаммерсмите. С десяти часов вечера мистер Лукас оставался один в квартире. Он позвонил, никто не ответил. Видя, что комната освещена, констебль вошел в коридор и постучал в дверь. Никто не отозвался. Тогда он открыл дверь и вошел. В комнате он увидел полнейший беспорядок: мебель была сдвинута, один стул валялся посредине комнаты. Около него лежал несчастный мистер Лукас, сжимая рукой ножку этого стула. Мистер Лукас убит ударом ножа или кинжала прямо в сердце; смерть, по-видимому, наступила мгновенно. При тщательном осмотре оказалось, что мистер Лукас убит изогнутым индийским кинжалом, украшавшим вместе с другим оружием стены комнаты. Покрытый кровью кинжал лежал рядом с трупом. Следует полагать, что убийство совершено не с целью грабежа, так как не тронута ни одна из ценных вещей, находившихся в комнате». Да ведь Лукас — это один из трех людей, которые могли похитить это письмо! И вот он умирает насильственной смертью в тот самый вечер, когда исчезло письмо. О, нет, это вряд ли совпадение! Что бы вы ни говорили, а я убежден, что эти два события тесно связаны между собою. Нам необходимо уяснить эту связь. Совсем нет. Скотлэнд-Ярд знает только то, что произошло на Годольфин-стрит. Но полиция не знает и не может знать того, что произошло на Уайтхолл-Террас. Об этих событиях знаем только мы, поэтому только мы можем вскрыть связь между похищением письма и убийством на Годольфин-стрит. Лукаса я, конечно, подозревал больше, чем других. Лукасу было легче, чем другим, завязать знакомство с прислугой министра иностранных дел и добыть нужные ему сведения. Учтите, Ватсон: совпадение во времени имеет огромное значение. Однако кто-то звонит. Вошла миссис. Гудсон и подала визитную карточку Холмс взглянул, поднял брови и без слов передал мне карточку. В нашу скромную комнату вошла самая красивая женщина Лондона: я не раз слышал о редкой красоте младшей дочери герцога Бельминстер, мне приходилось видеть портреты этой женщины, но ни описания, ни портреты не давали представления о ее неподражаемой грации и о безупречной правильности точеных черт ее лица. Но в это хмурое осеннее утро нас поразила не красота лэди Гильды, а ее бледность и лихорадочный блеск глаз. Губы ее были крепко сжаты, и видно было, что ей стоило больших усилий сохранять внешнее спокойствие. Холмс сдержанно поклонился и жестом руки попросил посетительницу сесть. Должен предупредить, что отказываюсь что-либо обещать вам заранее. Лэди Гильда прошла через всю комнату и села спиной к свету. Между моим мужем и мною царит полное согласие и доверие. Только в политические дела он меня не посвящает. Однако я узнала, что у нас в доме случилось большое несчастье. Пропала какая-то очень важная бумага. Мой муж отказывается объяснить мне, почему пропавшая бумага имеет такое значение. Но мне необходимо, понимаете, необходимо это знать. Кроме моего мужа и его коллег, только вы один, мистер Холмс, можете объяснить, в чем дело и какие последствия может иметь пропажа этой бумаги. Умоляю вас, скажите мне все, мистер Холмс! В интересах ваших клиентов, моего мужа и лорда Беллингера, объясните, что это за бумага! Лэди Гильда глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Ваш муж не считает возможным посвящать вас в данное дело, так как же я, его поверенный, могу это сделать? Обратитесь к мужу и спросите его. Я, к сожалению, не могу выражаться яснее, но я прошу вас, мистер Холмс, ответить мне на один вопрос. Лэди Гильда с трудом перевела дух. Обнаружив пропажу, мой муж… проговорился, и из его слов я поняла, что пропажа этого письма может повлечь за собою тяжелые последствия для всей-страны. Я на вас не сержусь, мистер Холмс. Я понимаю: вы не можете быть со мною откровенны. Но будьте, по крайней мере, справедливы ко мне, и поймите,— я не могу относиться равнодушно к тому, что так огорчает моего мужа. Я еще раз прошу вас не говорить ему о том, что я у вас была. Она остановилась на пороге и оглянулась на нас. Я увидел красивое взволнованное лицо, испуганные глаза и крепко сжатые губы. Затем она вышла. Мы слышали на лестнице шуршание шелковых юбок; когда наружная дверь захлопнулась, Холмс спросил меня улыбаясь: — Как вы думаете, Ватсон, зачем она приходила? Что ей нужно? Ее беспокойство вполне естественно. И как она настойчиво задавала вопросы? А ведь лэди Гильда принадлежит к касте людей, умеющих скрывать свои чувства… — Да, она очень волновалась. Как вы полагаете, что она хотела этим сказать? Вы обратили внимание, что она нарочно села спиной к окну? Лэди Гильда не хотела, чтобы я следил за выражением ее лица. Она села на единственное свободное кресло. Вспомните эту женщину в Маргэте. Я заподозрил ее, так как она очень волновалась. И что же потом выяснилось? Все ее беспокойство проистекало от того, что она забыла напудрить себе нос. Поэтому опасно строить выводы на такой зыбкой почве. Ну, до свидания, Ватсон! Я хочу провести утро на Годольфин-стрит с нашими друзьями из Скотлэнд-Ярда. Для меня уже теперь ясно: разгадку всей этой истории надо искать в квартире Эдуарда Лукаса. Хотя я все же не понимаю, что все это означает. Мне не хватает фактов, а без фактов нельзя строить теорию. Вы побудьте здесь, дорогой друг, на случай, если явятся посетители. Возможно, я вернусь к завтраку. Весь этот день и следующие два дня Холмс был очень молчалив. Он без конца приходил и снова уходил. Дома он не выпускал изо рта трубки, играл на скрипке и о чем-то углубленно размышлял, не отвечая на мои вопросы. Питался он эти дни чем попало и когда придется. Мне было совершенно ясно, что Холмс недоволен результатами своей работы. О деле он со мною не говорил, и я только из газет знал о ходе следствия. Полиция арестовала лакея Лукаса, Джона Миттона, но затем его освободили. Судья признал факт убийства, но убийца не был найден. Не удалось также установить мотивы преступления. Комната, где был убит Лукас, была полна редких и ценных предметов, но ни один из них не исчез. Бумаги покойного тоже остались нетронутыми. Полиция тщательно исследовала эти бумаги и выяснила, что Лукас очень интересовался международной политикой и собирал всякие политические слухи. Он вел огромную переписку на очень многих языках и состоял в прекрасных отношениях с политическими деятелями разных стран. Но в бумагах покойного не было найдено ничего сенсационного. Полиция установила, что покойный вел очень размеренный образ жизни, был безупречного поведения. Кто же его убил? За что? Это казалось неразрешимой тайной. Лакея Джона Миттона полиция арестовала только потому, что хотела хоть чем-нибудь проявить свою деятельность. Невозможно было обвинить человека, который в ночь убийства находился у своего приятеля в Гаммер-смите. Правда, Миттон уехал из Гаммерсмита так рано, что мог быть в Вестминстере до того, как было совершено убийство, но оказалось, что Миттон задержался в пути, пройдя часть дороги пешком. В Вестминстер он вернулся в полночь и был потрясен событиями, разыгравшимися в его отсутствие. Миттон служил у Лукаса три года, но Лукас, уезжая на континент, никогда не брал его с собою, хотя часто оставался во Франции по нескольку месяцев. Экономка в ночь убийства не слышала никакого шума. Если к хозяину кто-нибудь приходил, то, очевидно, его впустил сам хозяин. Вот и все, что было известно по газетным отчетам. Холмс, быть может, знал больше, но он не открывал мне своих карт. Однако Холмс сказал мне, что инспектор Лестрэд, ведущий расследование, держит его в курсе дела. На четвертый день в газетах появилась телеграмма из Парижа; она как будто раскрывала тайну убийства. Наши читатели помнят, что покойный джентльмен был найден заколотым в своем кабинете и что подозрение пало на его лакея Миттона, которому удалось, однако, доказать свое alibi[Alibi — юридический термин. Alibi — это доказательство невиновности подозреваемого лица, основанное на том, что в момент совершения преступления это лицо находилось в другом месте. Вчера в отделение парижской полиции явилась горничная мадам Анри-Фурнэ, занимающей небольшую виллу на улице Аустерлиц, и заявила, что ее госпожа сошла с ума. Медицинским освидетельствованием установлено, что мадам Анри-Фурнэ страдает маниакальным, умопомешательством. Полиция установила, что во вторник мадам Анри-Фурнэ вернулась из поездки в Лондон, и есть основания подозревать, что она имеет непосредственное отношение к делу на Годольфин-стрит. Сравнение фотографических карточек показало, что мосье Анри-Фурнэ и мистер Эдуард Лукас — одно и то же лицо, и что покойный жил то в Париже под именем Анри-Фурнэ, то в Лондоне в качестве Эдуарда Лукаса. Мадам Фурнэ, по происхождению креолка, отличается очень пылким и необузданным нравом. Она страдает припадками ревности, делающей ее совершенно невменяемой. Предполагают, что она в состоянии аффекта совершила это преступление, взволновавшее весь Лондон. Повидимому, заколов в приступе безумия мистера Лукаса, женщина пришла в ужас от сделанного ею и сошла с ума. Она совершенно не помнит всего происшедшего. Есть также указания на то, что женщина, похожая на мадам Фурнэ. Холмс завтракал, а я читал ему вслух телеграмму из Парижа. Окончив, я спросил: — Ну, что вы на это скажете, Холмс?
Лев Толстой — После бала: Рассказ
| Кевин Митник. Искусство обмана (информационная безопасность) | Но от того, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше». Не малое они получили и отсюда утешение, узнав, что Ему известна чрезмерность их скорби. |
| После бала. Лев Толстой | Мне достаточно было того, что я любил ее. Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью. Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. |
| Цитаты персонажа Портгас Д. Эйс | — Здесь своих евреев более чем достаточно. Редактор Тарасович приподнялся над столом, заваленным бумагами. |
| цитаты из рассказа после бала | Мне достаточно было того, что я любил ее. Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью. Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. |
| Речь Иосифа Бродского перед выпускниками Мичиганского университета | Я песню пою разрастания или гордости, У нас достаточно было неудач и унижений, Я доказываю, что рост — это только развитие. Ты превзошел остальных? ты —президент? Это пустяк, все достигнут этого, каждый, и дальше пойдет. |
Пропавшее письмо
Что ж, вы думаете, что я тогда решил, что то, что я видел, было — дурное дело? Но сколько ни старался — и потом не мог узнать этого. А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. История любви Ивана Васильевича и Вареньки в рассказе "После бала": отношения героев Молодой богатый дворянин Иван Васильевич влюбляется в юную красавицу Вареньку, дочь полковника Б. А было то, что был я сильно влюблен. Влюблялся я много раз, но это была самая моя сильная любовь. Судя по всему, они уже знакомы какое-то время. На одном из таких балов Иван Васильевич много танцует с Варенькой. Он особенно счастлив в этот вечер: ".
Я еще раз выбрал ее, и мы в сотый раз прошли вдоль залы. В обществе Ивана Васильевича считают достойным женихом: После бала Иван Васильевич чувствует себя очень счастливым. От счастья он не может спать и идет гулять по городу.
Вопросы, которые он мне задавал, показались мне сумасшедшими.
Не говоря ничего по существу романа, он спрашивал меня о том, кто я таков и откуда я взялся, давно ли пишу и почему обо мне ничего не было слышно раньше, и даже задал, с моей точки зрения, совсем идиотский вопрос: кто это меня надоумил сочинить роман на такую странную тему? Наконец, он мне надоел, и я спросил его напрямик, будет ли он печатать роман или не будет. Тут он засуетился, начал что-то мямлить и заявил, что самолично решить вопрос он не может, что с моим произведением должны ознакомиться другие члены редакционной коллегии, именно критики Латунский и Ариман и литератор Мстислав Лаврович. Он просил меня прийти через две недели.
Я пришел через две недели и был принят какой-то девицей со скошенными к носу от постоянного вранья глазами. Стараясь не попадать своими глазами в мои, Лапшенникова сообщила мне, что редакция обеспечена материалами на два года вперед и что поэтому вопрос о напечатании моего романа, как она выразилась, отпадает. Да, эти глаза я помню. Рассказ Иванова гостя становился все путанее, все более наполнялся какими-то недомолвками.
Он говорил что-то про косой дождь и отчаяние в подвальном приюте, о том, что ходил куда-то еще. Шепотом вскрикивал, что он ее, которая толкала его на борьбу, ничуть не винит, о нет, не винит! По словам его, прошло не более двух дней, как в другой газете появилась статья критика Аримана, которая называлась "Враг под крылом редактора", в которой говорилось, что Иванов гость, пользуясь беспечностью и невежеством редактора, сделал попытку протащить в печать апологию Иисуса христа. Через день в другой газете за подписью Мстислава Лавровича обнаружилась другая статья, где автор ее предполагал ударить, и крепко ударить, по пилатчине и тому богомазу, который вздумал протащить опять это проклятое слово!
Остолбенев от этого слова "пилатчина", я развернул третью газету. Здесь было две статьи: одна - Латунского, а другая - подписанная буквами "Н. Уверяю вас, что произведения Аримана и Лавровича могли считаться шуткою по сравнению с написанным Латунским. Достаточно вам сказать, что называлась статья Латунского "Воинствующий старообрядец".
Я так увлекся чтением статей о себе, что не заметил, как она дверь я забыл закрыть предстала предо мною с мокрым зонтиком в руках и мокрыми же газетами. Глаза ее источали огонь, руки дрожали и были холодны. Сперва она бросилась меня целовать, затем, хриплым голосом и стуча рукою по столу, сказала, что она отравит Латунского. Иван как-то сконфуженно покряхтел, но ничего не сказал.
Роман был написан, больше делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки и смотрели на огонь. Впрочем, теперь мы больше расставались, чем раньше. Она стала уходить гулять. А со мной случилась оригинальность, как нередко бывало в моей жизни...
Да, да, представьте себе, я в общем не склонен сходиться с людьми, обладаю чертовой странностью: схожусь с людьми туго, недоверчив, подозрителен. И - представьте себе, при этом обязательно ко мне проникает в душу кто-нибудь непредвиденный, неожиданный и внешне-то черт знает на что похожий, и он-то мне больше всех и понравится. Так вот в то самое время открылась калиточка нашего садика, денек еще, помню, был такой приятный, осенний. Ее не было дома.
И в калиточку вошел человек. Он прошел в дом по какому-то делу к моему застройщику, потом сошел в садик и как-то очень быстро свел со мной знакомство. Отрекомендовался он мне журналистом. Понравился он мне до того, вообразите, что я его до сих пор иногда вспоминаю и скучаю о нем.
Дальше - больше, он стал заходить ко мне. Я узнал, что он холост, что живет рядом со мной примерно в такой же квартирке, но что ему тесно там, и прочее. К себе как-то не звал. Жене моей он не понравился до чрезвычайности.
Но я заступился за него. Она сказала: - Делай как хочешь, но говорю тебе, что этот человек производит на меня впечатление отталкивающее.
Все американские девушки обладают исключительным шармом, секрет которого в их неспособности говорить серьезно с кем либо, кроме своего парикмахера, и думать серьезно о чем либо, кроме развлечений.
Главный недостаток американских девушек — их матери. Поняв на примере матери, что американки не умеют стариться красиво, американская девушка предпочитает совсем этого не делать, и часто здесь преуспевает. У нас, англичан, с американцами теперь и вправду все общее, кроме, разумеется, языка.
Англия — родина лицемеров. Англичане обладают волшебным даром превращать вино в воду. В Англии, если человек не может по крайней мере два раза в неделю разглагольствовать о нравственности перед обширной и вполне безнравственной аудиторией, политическое поприще для него закрыто.
В смысле профессии ему остается только ботаника или церковь. Есть нечто трагическое в том, что в настоящее время в Англии имеется такое огромное количество молодых людей, начинающих жизнь с прекрасным профилем и кончающих занятием какой либо полезной профессией. Способность думать — самое нездоровое, что существует под солнцем, и люди от этого умирают точно так же, как от физических недугов.
К счастью, уж у нас в Англии эта способность незаразна. Англия не станет цивилизованной до той поры, пока список ее колоний не пополнится Утопией. Обменять кое какие из подвластных ей территорий на эту страну было бы куда как выгодно.
Нам нужны непрактичные люди, умеющие заглянуть за пределы наличествующего и поразмыслить над тем, что не ограничено сегодняшним днем. В Англии мы имеем замечательную поэзию, потому что публика ее не читает, а следовательно, никак на нее не влияет. У него бьшо типично британское лицо.
Такое лицо, стоит его однажды увидеть, уже не запомнишь. Есть двадцать пять рецептов приготовления картофеля и триста шестьдесят пять рецептов варки яиц, однако британская кухарка до сих пор знает только три способа подачи на стол того или другого. В Лондоне слишком много тумана и серьезных людей.
То ли туман порождает серьезных людей, то ли наоборот — не знаю. Лондонские туманы не существовали, пока их не изобрело искусство. Я ничего не желал бы менять в Англии, кроме погоды.
Огромное преимущество Франции над Англией заключается в том, что во Франции каждый буржуа хочет быть артистом, тогда как в Англии каждый артист хочет быть буржуа. Японцы — это творение определенных художников. Сказать по совести, вся Япония — сплошная выдумка.
Нет такой страны, как и такого народа. Желая ощутить специфически японский эффект, не следует уподобляться туристу и брать билет до Токио. Напротив, следует остаться дома, погрузившись в изучение творчества нескольких японских художников, а когда вы глубоко прочувствуете их стиль, поймете, в чем особенность их образного восприятия, как нибудь в полдень ступайте посидеть в парке или побродить по Пикадилли, — если же вам не удастся распознать там нечто чисто японское, значит, вы не распознаете этого нигде на свете.
В России нет ничего невозможного, кроме реформ. В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто.
Я слишком люблю читать книги и потому не пишу их. Всякие правила насчет того, что следует и чего не следует читать, просто нелепы. Современная культура более чем наполовину зиждется на том, чего не следует читать.
Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать. Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, — совершенно не знать ни жизни, ни литературы.
Старинные историки преподносят нам восхитительный вымысел в форме фактов; современный романист преподносит нам скучные факты под видом вымысла. Только великим мастерам стиля удается быть неудобочитаемыми. Литература не может адекватно выразить жизнь.
Но произведение искусства вполне адекватно выражает Искусство, а больше ничего и не надо. Жизнь — это только мотив орнамента. По сути дела, художественно описать тюрьму не легче, чем, скажем, нужник.
Взявшись за описание последнего в стихах или прозе, мы сможем сказать только, есть там бумага или нет, чисто там или грязно — и все; ужас тюрьмы в том и состоит, что, будучи сама по себе чрезвычайно примитивной и банальной, она действует на человека столь разрушительно. Истинно реальны только персонажи, в реальности никогда не существовавшие; а если романист настолько беспомощен, что ищет своих героев в гуще жизни, пусть он хотя бы сделает вид, будто выдумал их сам, а не похваляется схожестью с доподлинными образцами. Нигилист, этот удивительный мученик без веры, есть чисто литературный продукт.
Он выдуман Тургеневым и завершен Достоевским. Девятнадцатый век, каким мы его знаем, изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.
О романе Чарлза Диккенса «Лавка древностей»: Нужно иметь каменное сердце, чтобы, читая о смерти маленькой Нелл, не рассмеяться. Если дух, пронизывающий романы Жорж Санд , допотопен, то только потому, что потоп еще не наступил; если он утопичен — значит, к географическим реалиям придется добавить и Утопию. Нынешние романы так похожи на жизнь, что нет возможности поверить в их правдоподобие.
Персонажи нужны в романе не для того, чтобы увидели людей, каковы они есть, а для того, чтобы познакомиться с автором, не похожим ни на кого другого. Пессимизм изобрел Гамлет. Весь мир сделался печален оттого, что некогда печаль изведал сценический персонаж.
Об одном из английских романистов: Он пишет на верхнем пределе своего голоса. Он так громок, что никто не слышит его. Как много потеряли писатели, оттого что принялись писать.
Нужно, чтобы они вновь начали говорить. В пародии нужны легкость, воображение и, как ни странно, любовь к пародируемому поэту. Его могут пародировать только его ученики — и никто больше.
Я знаю, как весело бывает подобрать какую либо кличку и носить, как розу в петлице. Именно так обретали названия все крупные школы в искусстве. Вся скверная поэзия порождена искренним чувством.
Быть естественным — значит быть очевидным, а быть очевидным — значит быть нехудожественным. По видимому, существует какая то странная связь между благочестием и плохими рифмами. Поэты прекрасно знают, что о любви писать выгодно, на нее большой спрос.
В наше время разбитое сердце выдерживает множество изданий. Любовь вышла из моды, ее убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить.
Если человек выпустил сборник плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим. Он вносит в свою жизнь ту поэзию, которую не способен внести в свои стихи. А поэты другого рода изливают на бумаге поэзию, которую не имеют смелости внести в жизнь.
Мне иногда кажется, что слепота Гомера на самом деле — художественный миф, созданный во времена истинной критики для того, чтобы напомнить нам не о том лишь, что великий поэт — это всегда провидец, постигающий мир не физическим, а духовным зрением, а еще и о том, что он настоящий певец, чья песня рождается из музыки, когда, вновь и вновь про себя повторяя каждую свою строку, он схватывает тайну ее мелодии и во тьме находит слова, окруженные светом. Чарлз Лэм говорит, что для него всегда сомнительны достоинства стихов, пока они не напечатаны; по его замечательному суждению, «все вопросы снимает типографщик». Поэт может вынести все, кроме опечатки.
Прирожденных лжецов и поэтов не бывает. Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами. В чем разница между журналистикой и литературой?
Журналистику не стоит читать, а литературу не читают. В наш век газеты пытаются заставить публику судить о скульпторе не по его скульптурам, а по тому, как он относится к жене; о художнике — по размеру его доходов, и о поэте — по цвету его галстука. Журналистика — это организованное злословие.
Теперешние журналисты всегда с глазу на глаз просят у человека прощения за то, что сказали о нем во всеуслышание. Нынче только то и случается, чему невозможно поверить. Они очень интересны.
В свое оправдание журналистика может сослаться на великий дарвиновский закон выживания зауряднейшего. Можно много сказать в защиту современной журналистики. Предоставляя голос необразованным людям, она знакомит нас с общественным невежеством.
Шпионы — вымирающая профессия. За них теперь все делают газеты. Я люблю сцену, на ней все гораздо правдивее, чем в жизни.
Порой наименьшее удовольствие в театре получаешь от пьесы. Я не раз видел публику, которая была интереснее актеров, и слышал в фойе диалог, превосходивший то, что я слышал со сцены. Публика смотрит на трагика, но комик смотрит на публику.
Истинный драматург показывает нам жизнь средствами искусства, а не искусство в форме жизни. Если пьеса — произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для театра; если же она не произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для публики. Иногда говорят, что актеры нам показывают своих Гамлетов вместо шекспировского.
А на самом деле нет никакого шекспировского Гамлета. Если в Гамлете есть определенность, как в творении искусства, в нем также есть и невнятица, как в любом явлении жизни. Гамлетов столько же, сколько видов меланхолии.
Пока актер не чувствует себя в костюме как дома, он не чувствует себя как дома и в своей роли. Трагических эффектов можно достичь, привнося комическое. Смех в зале не устраняет чувства ужаса, но, давая отдушину, помогает ему углубиться.
Никогда не бойтесь вызвать смех в зале. Этим вы не испортите, а, наоборот, усилите трагедию. Любая крайне напряженная эмоция стремится к разрядке при помощи какой нибудь эмоции противоположного свойства.
Истерический смех и слезы радости — примеры драматического эффекта, которые дает сама природа. Если бы в наши дни воскрес древний грек, то его чаще можно бьшо бы встретить в цирке, чем в театре. Музыка есть тот вид искусства, в котором форма и содержание — одно.
Какое счастье, что у нас есть хоть одно неподражательное искусство! Если мы хотим понять народ, исходя из созданного им искусства, то лучше обратиться к архитектуре или музыке. Дух эпохи всего лучше передают отвлеченные искусства, поскольку сам дух есть понятие отвлеченное и идеальное.
Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая — ее никто не слушает, а если плохая — невозможно вести разговор. Музыку Вагнера я предпочитаю всякой другой.
Она такая шумная, под нее можно болтать в театре весь вечер, не боясь, что тебя услышат посторонние. Музыка будет по немецки, вы не поймете. Музыканты такой неразумный народ.
Хотят, чтоб мы были немы, как раз когда больше всего хочется быть глухим. После Шопена у меня такое чувство, как будто я только что рыдал над ошибками и грехами, в которых неповинен, и трагедиями, не имеющими ко мне отношения. Актер — вот критик драмы.
Музыкальный критик — это певец, или скрипач, или флейтист. Пианистов я прямо таки боготворю. Не знаю, что в них так меня привлекает… Может быть, то, что они иностранцы.
Ведь они, кажется, все иностранцы? Даже те, что родились в Англии, со временем становятся иностранцами. Это очень разумно с их стороны и создает хорошую репутацию их искусству, делает его космополитичным.
В Америке, в Скалистых горах, я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: «Не стреляйте в пианиста — он делает все, что может». Картина несет нам не большую весть или смысл , чем дивный кусок венецианского стекла или голубой изразец со стены Дамаска: это лишь прекрасно окрашенная поверхность.
Учить искусству надо не в Академии. Художника создает то, что он видит, а не то, что он слышит. Большинству наших современных портретистов суждено полное забвение.
Они никогда не передают того, что видят. Передают они то, что видит публика, а публика не видит ровным счетом ничего. Верить можно только тем портретам, на которых почти не видно модели, зато очень хорошо виден художник.
Всякий портрет, написанный с любовью, — это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник. Ни готика, ни античность совершенно не знают позы.
Позу изобрели посредственные портретисты, и первым из людей, кто принялся позировать, стал биржевой маклер, который с тех пор так и позирует не переставая. Единственные люди, с которыми должен водить знакомство художник, это люди красивые и глупые, люди, смотреть на которых — художественное наслаждение, и говорить с которыми — отдых для ума. Душа есть только у искусства, а у человека ее нет.
Искусство — единственная серьезная вещь в мире, но художник — единственный человек в мире, никогда не бывающий серьезным. Искусство не выражает ничего, кроме самого себя. Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается.
Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению. Всякое искусство совершенно бесполезно. Искусство скорее покрывало, чем зеркало.
Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия. Если природа — это материя, стремящаяся стать душой, то искусство — это душа, выражающая себя в материальном. Искусство — наш духовный протест, наша галантная попытка указать природе ее истинное место.
Вещь, существующая в природе, становится гораздо красивее, если она напоминает предмет искусства, но предмет искусства не становится по настоящему прекрасным от сходства с вещью, существующей в природе. Концепция «искусства для искусства» подразумевает не конечную цель, а лишь формулу творчества. Искусство создается для жизни, а не жизнь для искусства.
Жизнь — это лучший, это единственный ученик искусства. Жизнь движется быстрее Реализма, однако Романтизм всегда остается впереди Жизни. На самом деле искусство отражает не жизнь, а зрителя.
Было бы ошибочно думать, что страсть, испытываемая при творчестве, может найти полное выражение в созданном произведении. Искусство гораздо отвлеченнее, чем мы думаем. Форма и краски говорят нам о форме и красках, и только.
Искусство движется вперед исключительно по им самим проложенному маршруту. Оно не является выражением никакого века. Напротив, сам век есть выражение искусства.
Лишь современному суждено стать старомодным. Искусство не влияет на деятельность человека — напротив, парализует желание действовать. В искусстве, как и в политике, деды всегда не правы.
Из всех художников, которых я знал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны. Великий поэт — подлинно великий — всегда оказывается самым прозаическим человеком.
А второстепенные — обворожительны. Люди искусства имеют пол, но само искусство пола не имеет. Я всегда считал и теперь считаю, что эгоизм — это альфа и омега современного искусства, но, чтобы быть эгоистом, надобно иметь эго.
Отнюдь не всякому, кто громко кричит: «Я! Искусство без индивидуальности невозможно. Хотя в то же время цель его — не в выражении индивидуальности.
Оно существует, чтобы доставлять удовольствие. Каждый должен быть произведением искусства — или носить на себе произведение искусства. Лучшей школой для изучения искусства является само искусство, а не жизнь.
Мир создают певцы, и создают его для мечтателей. Художник не стремится что либо доказывать. Доказать можно что угодно, даже несомненные истины.
Художники, как и боги, никогда не должны покидать свои пьедесталы. Цель искусства — раскрыть красоту и скрыть художника. Чего нет в творце, не может быть и в творении.
Чем более искусство подражает эпохе, тем менее передает ее дух. Ни один великий художник не видит вещи такими, каковы они в действительности. Техника — это на самом деле личность художника.
Вот почему мастер и не способен ей обучить, а подмастерье не в силах ее перенять, понять же ее может критик художник. Чудаки, право, эти художники! Из кожи лезут, чтобы добиться известности, а когда слава приходит, они как будто тяготятся ею.
Как это глупо! Если неприятно, когда о тебе много говорят, то еще хуже — когда о тебе совсем не говорят. На далекие века мы смотрим посредством искусства, а искусство, к счастью, никогда не передает истину.
Объектом Искусства должна быть не простая действительность, а сложная красота. Одни лишь боги вкусили смерть. Аполлон умер, но Гиацинт, которого, по уверению людей, он убил, — до сих пор еще жив.
Нерон и Нарцисс — всегда с нами. Пробуют взывать к авторитету Шекспира — к нему всегда взывают, — и процитируют то скверно написанное место, где сказано про зеркало, которое искусство держит перед природой, забыв, что неудачный сей афоризм вложен, не без причины же, в уста Гамлета, чтобы окружающие имели лишнюю возможность убедиться в его полном безумии, когда дело касается искусства. Главное назначение природы, видимо, в том, чтобы иллюстрировать строки поэтов.
Эхо часто прекраснее голоса, которое оно повторяет. Искусство создает свой несравненный единственный эффект, а достигнув его, переходит к другому. А природа все повторяет да повторяет этот эффект, пока он всем не надоест до предела.
В наши дни, скажем, никто, наделенный хоть зачатками культуры, не поведет речь о красоте закатов. Закаты стали совсем старомодными. Они были хороши во времена, когда последним словом живописи оставался Тернер.
Вчера вечером миссис Эрендел настойчиво приглашала меня взглянуть в окно на ослепительную красоту неба, как она выразилась. И что же я увидел? Просто второсортного Тернера, к тому же все худшие его недостатки были выпячены и подчеркнуты сверх всякой меры.
Когда искусство станет разнообразнее, природа, без сомнения, тоже сделается не столь докучливо однородной. Природа подражает искусству. Она способна продемонстрировать лишь те эффекты, которые нам уже знакомы благодаря поэзии или живописи.
Вот в чем секрет очарования природы, равно как тайна ее изъянов. Хорошо подобранная бутоньерка — единственное связующее звено между Искусством и Природой. Искусство ни в коем случае не должно быть общедоступным.
Публике надо стремиться воспитывать в себе артистизм. Публика на удивление терпима. Она простит вам все, кроме гения.
Публика преисполнена ненасытного любопытства к чему угодно, только не к тому, что достойно внимания. Смотреть на что то далеко не то же самое, что видеть. Не видишь ничего, пока не научишься видеть красоту.
У красоты смыслов столько же, сколько у человека настроений. Красота — это символ символов. Красота открывает нам все, поскольку не выражает ничего.
Все прекрасное принадлежит одной и той же эпохе. Прекрасно лишь то, что не имеет к нам касательства. Гекуба нам ничто, и как раз поэтому ее горести составляют столь благодарный материал для трагедии.
Я хотел бы напомнить тем, кто насмехается над красотой как над чем то непрактичным, что безобразная вещь — это просто плохо выполненная вещь. В красоте — божественная экономность, она дает нам только то, что нужно; уродство расточительно, оно изводит материал впустую, уродство как в костюме, так и во всем остальном — это всегда знак того, что кто то был непрактичен. Красота есть высшее откровение потому, что она ничего не выражает.
Этика искусства — в совершенном применении несовершенных средств. Не было творческой эпохи, которая вместе с тем не стала бы и эпохой критики. Ибо не что иное, как критическая способность создает свежие формы.
Я бы назвал критику творчеством внутри творчества. Для подлинной интерпретации абсолютно необходима собственная личность. Истинный критик обращается не к художнику, а только к публике.
Он работает для нее. Критик призван просвещать читателя; художник призван просвещать критика. Цель критика в том, чтобы запечатлеть собственные импрессии.
Это для него создаются картины, пишутся книги и обращается в скульптуру мрамор. Критика требует куда больше культуры, чем творчество. Лишь по той причине, что человек сам ничего не может создать, он может сделаться достойным судьей созданного другим.
Я согласен отнюдь не со всем, что я изложил в данном эссе. Со многим я решительно не согласен. Эссе просто развивает определенную художественную точку зрения, а в художественной критике позиция — все.
Потому что в искусстве не существует универсальной правды. Правда в искусстве — это Правда, противоположность которой тоже истинна. Много ли значит тема для художника столь творческого, каким является критик?
Не меньше, но и не больше, чем она значит для романиста или для живописца. Он схож с ними в том, что умеет находить свои мотивы повсюду. Творчество всегда тащится за своим веком.
А направляет этот век Критика.
Когда нас подводили к ней и она не угадывала моего качества, она, подавая руку не мне, пожимала худыми плечами и, в знак сожаления и утешения, улыбалась мне. Когда делали фигуры мазурки вальсом, я подолгу вальсировал с нею, и она, часто дыша, улыбалась и говорила мне: «Encore» 1. И я вальсировал еще и еще и не чувствовал своего тела. Иван Васильевич вдруг покраснел и сердито закричал почти: — Да, вот это вы, нынешняя молодежь.
Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr 2 , хороший был писатель, — на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя.
Ну, да вы не поймете... Дальше что? Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время. Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает в конце бала, подхватывали все тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись уже от карточных столов папаши и мамаши, ожидая ужина, лакеи чаще забегали, пронося что-то. Был третий час.
Надо было пользоваться последними минутами. Я еще раз выбрал ее, и мы в сотый раз прошли вдоль залы. Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был добр, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро. Я спрятал перышко в перчатку и стоял, не в силах отойти от нее.
Варенька подошла к двери, и я за ней. Ну, пожалуйста, Петр Владиславич, — обратилась хозяйка к полковнику. Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки.
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы. Грациозная фигура Вареньки плыла около него, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек. Вся зала следила за каждым движением пары. Я же не только любовался, но с восторженным умилением смотрел на них.
Особенно умилили меня его сапоги, обтянутые штрипками, — хорошие опойковые сапоги, но не модные, с острыми, а старинные, с четвероугольными носками и без каблуков, Очевидно, сапоги были построены батальонным сапожником. Видно было, что он когда-то танцевал прекрасно, но теперь был грузен, и ноги уже не были достаточно упруги для всех тех красивых и быстрых па, которые он старался выделывать. Но он все-таки ловко прошел два круга. Когда же он, быстро расставив ноги, опять соединил их и, хотя и несколько тяжело, упал на одно колено, а она, улыбаясь и поправляя юбку, которую он зацепил, плавно прошла вокруг него, все громко зааплодировали. С некоторым усилием приподнявшись, он нежно, мило обхватил дочь руками за уши и, поцеловав в лоб, подвел ее ко мне, думая, что я танцую с ней.
Я сказал, что не я ее кавалер. Как бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое ее выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви.
Афоризмы Уинстона Черчилля
Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него. Чтобы дать представление о том, как были организованы эти совещания, достаточно сказать, что среди участников совещания Объединенного совета начальников штабов, вызванных в тот день для доклада Черчиллю и отцу, было девять англичан и только пять американцев. Мне достаточно было того, что я любил ее. Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью. Я взял перышко и только взглядом мог выразить весь свой восторг и благодарность. Мы собрали для вас 1621 цитат из книги Бойцовский Клуб автора Чак Паланик, книга вышла в 2003 году и находится в категории. А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился. Мне достаточно было того, что иллюзия существует. 451 градус по Фаренгейту — температура, при которой воспламеняется и горит бумага.
Что написано в Библии о...
Сначала он вытер пару стекол и взял с меня пятерку. А потом уже сказал. Как только я узнал, я сразу отправился взглянуть на них, еще вчера днем. Вы же пальцем о палец не ударили, чтобы обратить ни них чье-либо внимание, так?
Читать онлайн Цитаты 49 вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так.
Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она.
Много правды говорится в шутку. Мы достаточно религиозны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно религиозны, чтобы любить друг друга. Произвол служит таким же естественным предметом искушения для правителей, как вино и женщины для юноши, взятка для судьи, скупость для старца или суетность для женщин. Редкая ложь отмечена печатью своего создателя, и любой заядлый враг правды может пускать её тысячами, не будучи уличён в авторстве. К тому же как у самого низкопробного писаки всегда сыщутся читатели, так и у заведомого лжеца — охотники ему верить, а ведь часто достаточно, чтобы ложь хотя бы час почиталась за истину, и дело сделано, а больше ничего и не надобно.
Молва летит на крыльях, правда, прихрамывая, плетётся вослед, и когда людям открывается обман — поздно: время ушло, маневр удался, лживое слово врезалось в память. А потом маши кулаками после драки — всё равно, что человек, нашедшийся с ответом, когда спор уже закончен и компания разошлась, или врач, сыскавший верное средство для больного, когда тот уже умер. Помоги себе сам и друзья тебя больше полюбят. Казалось бы, ложь — дело простое и доступное каждому, а между тем ни разу мне не приходилось видеть лжеца, который удачно соврал бы три раза кряду. Мечтайте, ибо по красоте грез своих вы займете свое место в будущем! Но, пожалуй, скажете вы, палка метлы лишь символ дерева, повернутого вниз головою.
Подождите, что же такое человек, как не существо, стоящее на голове? Его животные наклонности постоянно одерживают верх над разумными, а голова его пресмыкается во прахе — там, где надлежит быть его каблукам. И все же, при всех своих недостатках, он провозглашает себя великим преобразователем мира и исправителем зла, устранителем всех обид; он копается в каждой грязной дыре естества, извлекая на свет открытые им пороки, и вздымает облака пыли там, где её прежде не было, вбирая в себя те самые скверны, от которых он мнит очистить мир. Свои последние дни растрачивает он в рабстве у женщин, и притом наименее достойных. И когда износит себя дотла, то, подобно брату своему, венику, выбрасывается вон либо употребляется на то, чтобы разжечь пламя, у которого могли бы погреться другие. Честолюбие часто заставляет людей предаваться самым низким занятиям: вверх лезут в той же позе, что и ползают.
Хорошими манерами обладает тот, кто наименьшее количество людей ставит в неловкое положение. Спор — беседа наихудшего сорта. Причина, по которой так мало счастливых браков, заключается в том, что молодые женщины тратят свое время на изготовление сетей, а не на изготовление клеток. О лошадях говорят, что «их сила — во рту и в хвосте». Это же, по сути, можно сказать и про женщин. Дай Бог тебе жить все дни твоей жизни.
Всякое правительство, действующее без согласия тех, кем оно правит, — вот исчерпывающая формула рабства! Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы. Сердиться — это значит мстить самому себе за ошибки других… Нет такой нелепости, которую бы те или другие философы не защищали как истину. У нас совершенно достаточно религии, чтобы заставить друг друга ненавидеть, но так мало ее чтобы побудить друг друга любить… Мы религиозны ровно настолько, чтобы уметь друг друга ненавидеть. Люди с узкими душами — как бутылки с узкими горлышками: чем меньше в них содержится, тем шумнее содержимое выливается наружу… Люди благодарны в той степени, в какой они склонны к мести. Если вы направляете в чей-либо адрес остроту, вы должны быть готовы принять ее и в свой адрес.
Только несчастные верят во власть судьбы. Счастливые мира сего приписывают себе самим все успехи, которых они достигают. У нас столько религий, сколько нам требуется для того, чтобы ненавидеть друг друга.
Ты что, хочешь испортить нам праздник? Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени это делать! Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!
Будучи в некотором нервном возбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе словами: «На волю, всех на волю! Это не каждый может себе позволить. Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, — говорит, — не приехал еще господин пастор? Он говорит: «Ну и слава богу! Имеешь любовницу — на здоровье!
Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на них женились.
Афоризмы Джонтатана Свифта
А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился. Узнаем, что такое придаточное изъяснительное предложение, если выясним, что в некоторых сложноподчиненных предложениях требуется дополнительное пояснение слов главной части, имеющих значение речи, мысли, чувства или состояния. Б. Обама: Умер человек, который был достаточно смелым, чтобы думать не так как все, достаточно смелым, чтобы надеяться изменить мир, достаточно талантливым, чтобы действительно сделать это. Я не хочу говорить дурно о твоем отце, но я его достаточно хорошо знаю и утверждаю, что не пройдет и года, как он опять сядет на шею твоей матери. А ты представляешь себе, что это будет значить для нее и для всех вас?